воскресенье, 27 ноября 2016
00:51

Книжки правлю — то по биотехнологиям, то по сопромату. На заработанное покупаю книги да сиги. Залипаю на рэпчик и пересказываю новости всем желающим.
Две недели практиковалась в святая святых, трогала граблями своими обветренными рукописи Хармса и Хлебникова, а остальных от Лермонтова до Блока не трогала, но могла бы, чуть сдвинь я ладошку. Переживала всё это ужасно — ведь ни капельки, ни крошечки благоговения не испытала, а казалось, что должна обязательно.
Читаю урывками то Анжелу Дэвис, то Лихачёва, то «Искусство коллекционирования», и фичочки, конечно. Варю глинтвейн (не должны быть напитки сладкими), завариваю всякие травки. На выставки хожу. Одеваюсь в нелепые, но очень тёплые свитера.
Пытаюсь сделать себе хорошо и красиво, так что даже не всех любимых хочу к себе подпускать, чтобы они не разрушили это редкое «я для себя» ощущение.

@темы: дыбр

URL
понедельник, 08 августа 2016
19:22

Я люблю спать, чёрный кофе, российский шоколад, слушать музыку, глядя в небо через окно, вообще слушать музыку, идти по району рано утром или поздно вечером, когда все сонные или пьяные и всё такое будто бы в дымке, нежиться в постели после пробуждения, досматривая обрывки снов, находить что-то, что «на 100% моё», выпивать с котанами, курилку любимого бара, забираться с ногами в кресла, сидеть на подоконниках и столах, выливать на себя слишком много любимых духов, запах трав, которые мама сушит летом, возвращаться в Питер, когда меня хвалят, громко говорить в курилке, жестикулируя рукой с сигаретой, хотя в такие моменты мне и кажется, что я веду себя слишком развязно, флиртовать с людьми, когда это не всерьёз, знать, что у меня красивые ноги, казаться ужасно занятой и успешной, когда интересный проект и очень краткие сроки, готовить что-нибудь еврейское, читать длинные добрые фанфики, наводить порядок на рабочем месте, ездить на такси, эмоциональный подъём, когда вижу или слышу что-то действительно потрясающее, вдруг во всей полноте осознавать, как сильно я кого-то люблю, море, когда на веках проступает морская соль, ездить на машине вдвоём с мамой, горячий душ, коротко, резко целовать и после продолжать говорить как ни в чём ни бывало, шторм, вообще ветер, смотреть на воду с моста, когда читаю и картинки в голове похожи на мои сны, строгие и торжественные здания, носить одежду, в которой чувствую себя сексуальной, засыпать весёлой и пьяненькой, гулять с друзьями в парках и ещё, наверно, какие-то вещи.

Я не люблю любую критику моих жизненных выборов, своё лицо на фотографиях, обнаруживать, что что-то перестало приносить радость, когда меня игнорируют, физическую боль, которую не могу контролировать, врать, просить о чём-то, разговаривать по телефону, кориандр, капучино, латте и вообще любой кофе с пенкой, неопределённость, когда во время секса со мной не хотят разговаривать, жару в городе, когда не знаю, как реагировать, когда мне кажется, что я веду себя невоспитанно и бестактно, когда люди не думают о том, насколько их слова могут быть оскорбительны, когда меня и мои вещи трогают без разрешения, ходить к врачам, непрошенные советы, комментарии, относящиеся к моему телу и к моей работе, если я о них не прошу, когда меня расспрашивают о личной жизни по_друг, когда я боюсь выглядеть слишком лесбой, когда ни на что нет сил, объяснять, что у меня ни на что нет сил, болеть, насекомых, когда заболевшие на меня дышат, когда меня отвлекают, когда бардак, участвовать в плохо организованных процессах, когда люди пренебрегают своими рабочими обязанностями, когда люди неуважительно обращаются с обслуживающим персоналом, тексты и неграмотные, и без души, ошибки в речи дикторов, преподавателей, редакторов и т.д., грубость, когда плохо выгляжу, категоричность, вычурность, когда люди выражаются туманно и не могут просто сказать, что им нужно, использование слов без учёта семантики, намёки, публичные выражения чувств, объяснять очевидное, необходимость поддерживать диалог, когда не хочется, понимать, что люди мне не нравятся, хотя они не сделали ничего предосудительного, нервничать, когда не стоит, торопиться, коктейли, когда мне хамят, снобизм, любые выражения нетерпимости, маршрутки, когда не хватает денег, когда на меня давят, когда мне кажется, что я чему-то не соответствую, когда трачу время впустую, говорить о своих романах, когда чувствую, что нуждаюсь в чьём-то внимании слишком сильно, неудобную одежду, приступы тревоги, приступы хандры, чай «Гринфилд», навязчивых животных, отказывать людям, быть безработной, когда внутреннюю энергию никак не выплеснуть, когда не могу остановиться и ещё, наверно, какие-то вещи.

URL
воскресенье, 24 июля 2016
20:44 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL
четверг, 14 июля 2016
23:23

Тупая боль как после удара — от глазниц до поясницы. Всё — через толщу воды (ну ебать оригинальное сравнение). Вторая неделя пошла или третья. Вижу плохо, воспринимаю странно — ужасно боюсь, что не смогу работать. Чувствую себя уязвимой и одинокой — «скажи, что любишь меня». Ненавижу это.

URL
среда, 22 июня 2016
02:41

Я в детстве читала что-то красивое про Джонни Деппа с пальцами, жёлтыми от табака. Не могу отмыть свои, вспоминаю эту историю.
Комплекс девочки из рабочего класса, кажется, пережила, и пью свой четвёртый лагер спокойно. В курилке — зачитываю из русского рэпа. Бармен стреляет зажигалку в четвёртый раз и забывает вернуть. Переворачиваю Нороту мир, а он в отместку переворачивает мой.

Мне так странно слышать от людей, что я сексуальная. И что выгляжу так, будто я на коне — тоже странно. Изнутри кажется, что внимание я вынуждена покупать.

***
Проснувшись, пытаюсь поймать хоть какое-то чувство. На паре — выглядеть чуть менее гопотой. Поднимаясь на хоры — запомнить все движения оркестрантов, потому что искусство становится гораздо более сильной ебучей магией, когда понимаешь, что делают его простые, часто пошлые люди.

@темы: дыбр, комплексы девочки из рабочего класса

URL
понедельник, 13 июня 2016
18:05

Из вступительной статьи к сборнику Кузмина в «Новой библиотеке поэта:»

К первой половине десятых годов относится и закрепление за Кузминым репутации человека, лишенного каких бы то ни было моральных устоев. Наиболее отчетливо такое отношение выразилось в поздних заметках Ахматовой и в облике того из персонажей «Поэмы без героя» за которым более всего угады­вается Кузмин. В одной из не опубликованных при жизни заметок к «Поэме без героя» Ахматова писала: «Мне не очень хочется говорить об этом, но для тех, кто знает всю историю 1913 года,- это не тайна. Скажу только, что он, вероятно, родился в рубашке, он один из тех, кому все можно. Я сейчас не буду перечислять, что было можно ему, но если бы я это сделала, у современного читателя волосы бы стали дыбом».
С большой степенью уверенности можно утверждать, что в первую очередь Ахматова здесь имела в виду ситуацию, вкратце описанную одним из мемуаристов-современников: «Читал он однажды мне свой дневник. Странный. В нем как-то совсем не было людей. А если и сказано, то как-то походя, равнодушно. О любимом некогда человеке:
- Сегодня хоронили N.
Буквально три слова. И как ни в чем не бывало - о том, что Т. К. написала роман и он уж не так плох, как это можно было бы ожидать».
Всем читавшим Кузмина были известны ero отношения с молодым поэтом-гусаром Всеволодом Князевым, и очень многих шокировало, что после того, как Князев покончил с собой в результате несчастной влюбленности в О. А. Глебову­-Судейкину (внешне казалось, что второй раз она вмешалась в судьбу Кузмина, разлучив eгo с любимым человеком: сначала с Судейкиным, а затем и с Князевым), Кузмин выказывал полное равнодушие и даже не присутствовал на похоронах.

Меня так возмутил тот факт, что люди всерьёз полагают себя в праве решать, что должен чувствовать тот или иной человек в той или иной ситуации, и судить его, что сердце чаще забилось.

Во-первых, никто не обязан обо всех своих чувствах писать в дневнике, тем более, если он не вполне личный. Есть переживания, о которых не скажешь иначе, чем сухо констатировав факт — слишком они сложные и плохо определимые.

Во-вторых, нормально не хотеть идти на похороны человека, с которым вы давным-давно расстались, который стал тебе чужим.

В-третьих, раздражают все эти ребята, в белом пальто красивые.

@темы: время цитат, поэты ты ты

URL
понедельник, 18 апреля 2016
22:14

Бедность, болезни, изнасилования, наркотики — это то, что всегда происходит с другими. Есть, правда, один нюанс. Мы — эти Другие.

Злость и горечь по этому поводу встречаю как друга. Потому что чувствовать что-нибудь — лучше, чем как обычно. Каждый вечер хочется водки и стыдно за это.

Целуюсь как воровка — на полу притона и в подворотнях, коротко и оглядываясь, гоняю по ладони монетки, чтобы заплатить за еду и не возражаю на все эти «найди мужика и рожай».

@темы: комплексы девочки из рабочего класса

URL
четверг, 24 марта 2016
00:39

Стенограмма

В моей жизни появились наркотики и работа в крупном издательстве [и надо же, больше никаких новостей за почти полгода].
Пыталась вести другой блог, где я на сложных щщах про квир-теологию и искусство, но надоело довольно быстро.

Хожу в скопления незнакомых людей и чувствую себя Марлой Сингер. Ну, в те моменты, когда не хочу заплакать или прижаться щекой к щеке. А часто хочу — это странная равнодушная нежность.

Многое поняла за последние месяцы о собственном гендере и сексуальности. Хотела бы возобновить психотерапию, но, кажется, не нравлюсь терапевту, который нравится мне.

Повсеместно сталкиваюсь с какой-то адовой гомофобией.
Хочу зеркалку и тамбурин.

URL
пятница, 12 февраля 2016
16:27

Когда меня спрашивают, почему я не пишу, я честно отвечаю, что не могу больше. Слова не текут к кончикам пальцев (плохая метафора), как не поднимаются из груди, не проходят через горло.
Я много молчу.

Вот я сижу в платяном шкафу в незнакомой квартире на берегу реки и громко громко как можно громче причитаю: «я же люблю тебя». Потому что правда люблю, хотя это совсем не те отношения, каких мне хочется.

Может быть, мне стоит попробовать всё исправить.

Я просто засовываю руки себе в рот, вынимая их только чтобы задать очередной вопрос.

Ты знаешь, каково это — проживать, впитывая каждой порой, и знать, что это скоро исчезнет и не повторится. И не чувствовать сожаления, только беззвучно шептать: «что мне теперь делать?»

Меня спрашивают, почему я больше не пишу, и я честно отвечаю, что не могу. Отчасти потому, что это было бы нецеломудренно (и здесь вы должны оценить аллюзию на Юрия Михайловича), отчасти потому, что мне нечего сказать людям.

Я стараюсь, осторожно, мелкими шажками, но не получается.

URL
вторник, 03 ноября 2015
02:08

Махмуд Дервиш, Муин Бсису "Письмо израильскому солдату"

У меня давно лежит в черновиках — из палестинских поэтов.

Бейрут — он Бейрут,
и на том он стоит.

@темы: время цитат, поэты ты ты

URL
четверг, 29 октября 2015
22:46

В закромах

Кропоткин пересказывает Георга Брандеса:

«Тургеневская грусть является, в сущности, грустью славянских рас, с их слабостью и трагическим в жизни; она происходит по прямой линии от грусти народных славянских песен... Если Гоголь грустит, то его грусть берет своё начало в отчаянии. Достоевский грустит потому, что его сердце полно симпатии к униженным, и в особенности к великим грешникам. Грусть Толстого имеет своё основание в его религиозном фатализме. Один Тургенев в данном случае является философом... Он любит людей, даже несмотря на то, что имеет о них не особенно высокое мнение и мало им доверяет».

Кобейн пишет в дневниках:

«Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так». А ещё он пишет: «Да, пунктуация, я был чересчур удолбан, когда изучал эту фигню».

@темы: время цитат

URL
вторник, 27 октября 2015
22:57

Единственное прозаическое произведение, которое я всерьёз собралась писать, должно было быть о любви к человеку, одержимому бесами.

Всё происходило бы в леденцовом осеннем свете, в коммуналке на Пестеля. Герои входили бы в крашенную зелёным кухню, покрасневшими пальцами наливали бы чёрный чай, смотрели бы глазами густыми как крепкий кофе — и всё это не двигало бы сюжет.

Тогда всё упёрлось в сюжет и невозможность по-русски описывать гендер героев.

А сейчас мне не интересно про созависимость. Сейчас я курю на углу, улыбаясь, и ветер с Обводного хватает меня за руки, за ноги, под одежду, гладит живот, гладит грудь, вырывается из-под шарфа, продев в меня это странное ощущение — «есть-чем-дышать», так я его называю.

Я ведь не всегда чувствую пустоту (звон — как будто камертоном об стол и долгое, долгое «ля», пока не начинает казаться, что это и есть тишина), не всегда чувствую усталость.

Я чувствую, что дышу. И я чувствую нежность. А может, не нежность — когда я Саше описывала, она сказала, что это похоже на счастье — когда по телу тепло и свет разливаются и свет из твоих глаз в чужие и как будто крылья вырастают и укрыть ими хочется и тепло это в человека вдохнуть чтобы каждая пора его впитала (так, без запятых, на одном дыхании).

В такие моменты мне в голову приходят хорошие мысли и кажется, что с этим миром ещё можно что-то поделать.
А потом снова пустота.

Я не знаю, почему не бывает чего-то между, нейтрального, но учусь принимать любые свои эмоции — потому что вычитала у Франкла, что они тоже сойдут за смысл жизни — и подбираю музыку в тон.

И вот я стою на углу, с отрицательным анализом на ВИЧ в рюкзаке, курю и с удивлением замечаю, что тело моё мне больше не враг.

Может быть, я даже люблю своё тело не только рядом с твоим // телом (хотя, конечно, тогда — сильнее всего).
Огромные руки люблю и кривой позвоночник, и воспаленные мышцы, грудь, маленькую, но недостаточно, плохую кожу, узкие бёдра, больные яичники, морщины и круги под глазами — всё это в случае чего бесполезное мясо, пузырящуюся в пробирке кровь, длинные волосы.

Что мне делать со всем этим? Не знаю, мне это в новинку. Курю на углу. Подбираю музыку в тон.

@темы: дыбр, комплексы девочки из рабочего класса

URL
пятница, 23 октября 2015
00:59

Всё, что происходит со мной — понарошку. Не могу отделаться от этого чувства.

Залипаю на свои ощущения как на аквариум, пока не превращусь в рыбу.
Немного в том смысле, что кровь как вода: сколько ни лей — ничего страшного.
Немного в том, что рот открываю и закрываю — в поисках кислорода, в отсутствие слов.
И всё чувствую через стекло, через толщу воды:
Ничего не потрогать, ничего не понять.

Прямо сейчас рушу свою терапию, дошедшую до признания моей травмы.
Змеем-искусителем: «конечно, мы можем», «тебе это нужно», «давай нарушим границы».

«Просто мне очень плохо, а когда говорю с тобой, легче», — слышу я от собственной терапевтки, и эта смена ролей возбуждает меня и очень расстраивает.

Я просто саботирую нашу работу (нужно что-нибудь почитать об этом).
Почему — не знаю.

Последняя сессия была для меня тяжелой — весь следующий день не могла успокоиться, и как-то сразу многое поняла.
Поймала себя на настоящем внутреннем диалоге (вообще впервые):

— Это унизительно.
— Неужели, унизительнее, чем то, что уже было?

И чувствовала злость — то ли на мир, то ли на себя. Перекатывала (перекатываю) на языке «во мне н е ч е г о полюбить».

***
То, что, возможно, снимет с меня часть этого груза — не смогу получить честно.

Вспомнилось: на первом курсе препод социологии говорил, что любить — это отдать себя и тут же получить обратно (не знаю, кого он цитировал). По этой же схеме в Средневековье делили захваченное в бою: презри материальную ценность, брось к ногам князя. Пусть он подарит тебе твоё — тогда будет честно.

(А имя моё не подразумевает чести, только славу — «умри, пытаясь»).

***
Не так давно я пришла к выводу, что моя откровенность(и вся эта жертвенность) — что-то вроде защитной реакции.

Ты не сможешь ничего взять силой — я уже всё отдала тебе по своей воле.
Ты не сможешь нарушить мои границы — их нет (таков мой выбор).

Возможно, это был единственный способ сохранить иллюзию достоинства и контроля.

***
Я не знаю, что с этим делать, и не знаю, как психотерапия может мне помочь.
Я вижу слабость человека, который должен быть со мной сильным — непогрешимым.
И поощряю непрофессионализм. Потому что интерес к тому, что из этого выйдет, пересиливает остальное.

@темы: комплексы девочки из рабочего класса

URL
воскресенье, 18 октября 2015
00:18

Пост-портрет

 Norot`у бы жить где-нибудь в Южной Америке, вырезать лодки из дерева, жечь костры, рисовать карты звёздного неба, но он из одного нервного города в другой — к пыльным бумагам, опечаткам и авторам очень за девяносто.

Когда мы познакомились, мне было шестнадцать, а он был взрослым человеком, который пил на крышах вино, рвал на дамах чулки и писал стихи, многие из которых до сих пор нравятся мне сильней моих собственных.

***
Первое воспоминание о нём — в институтском колодце, в сером пальто, в карманы которого влезает по алкобутылке, не опуская руку с сигаретой, а широко отводя её вправо, ухмыляется: «Нет, меня зовут не Кристина».

Второе — накуренный в щи, Норот чем-то кормит нас с рук и счастливо тянет: «Этой ночью у меня на коленях спала Вселенная».

Не знаю, как мы подружились, но тому виной полуподвальные театры, литры кофе за подготовкой к экзаменам и что-то ещё такое интеллектуальное.

***
Стараюсь сделать этот пост одновременно забавным, умным и убедительным, но не представляю, как уместить в несколько абзацев всё уважение и всю нежность, что я испытываю к нему, и всю не ослабевающую с годами радость открытия, поражающую меня каждый раз, когда Норот открывается (я даже не попрошу прощения за тавтологию). Зову его «бездонный Габен», и ему, кажется, нравится.

В голове ведь десятки определений: человек-интертекст, бог эвфемизмов, звездочёт, шаман, Серый Волк (да-да, как в сказке).
Мировое древо — наверное, самый точный образ.

Я никогда раньше не встречала человека с таким ощутимым, ярким даром преобразования. Речь не только и не столько о его выдающемся, на мой взгляд, редакторском таланте (и Норот не верит, когда я говорю об этом), сколько о его проявлениях в повседневной жизни — то, как он подбирает одежду, и обувь, и украшения, поправляет мой шарф (люблю это и дразню его Ямамото), делает пометки на полях, вяжет, переплетает, готовит, собирает мебель etc.

Как он обращается со словами — надо слышать и видеть, я не знаю подобного. Будто язык, языки — глина, тесто, и Норот играет значениями, звуками, придаёт им форму, плетёт ковёр-самолёт. Я чувствую тексты, но по-другому, и для меня то, что повседневно делает Норот — ёбанная магия.

Он вообще воспринимается как человек компетентный, о чём бы ни шла речь и не только мной. И хорошо ладит с людьми любого рода занятий, возраста, гендера, социального статуса.

Ещё из любого выступления Норот может сделать стендап. Возможно, поэтому, заябываясь, он превращается в Дилана Морана — даже в чертах лица проявляется некое сходство (ненавижу такие моменты).

Всё это трогательно и органично сочетается в нём с любовью к корейским ток-шоу и здоровой еде.

К чему я веду?
«Хотела бы я, чтобы ты увидел себя моими глазами», — уронила я вчера в пятую порцию харио.
Нельзя вместить в постик внутренний космос другого, но это — попытка.
А первый блин комом.

@темы: институт печали

URL
вторник, 13 октября 2015
22:58

На подоконнике засранной пиццерии с разобранными полами я глажу переплёт книги, которой сто двадцать четыре года.

— Некоторые вещи не меняются, — говорит Э. и достаёт из рюкзака трубку.
— Это же не для крэка?

Я пробую на язык жидкость из глицерина, никотина и чего-то ещё, отбираю свои руки и делаю жалобное лицо.
Я как будто бы возвращаюсь в свои восемнадцать, что совершенно некстати.

— Как будто немножечко Гарлем, — говорю, подтягивая чулочки, отталкивая желание свернуться калачиком в этой нише между помойкой и баром и выпить какао с молоком как в детском садике. — Столько всего произошло за эти полтора года, но ничего, о чём можно было бы сейчас рассказать. Понимаешь?
— Понимаю.

Встречаем нашу старосту и смеёмся, обнимаемся и смеёмся.
Всё-таки выпиваю какао в метро, маша поезду на прощание.

@темы: дыбр, институт печали

URL
пятница, 09 октября 2015
01:27

Самое страшное — замечать, что не дышишь, и не понимать, как долго.
На втором месте — ощущение, что вернулась в своё тело не вся.

Моя мать говорит: «Я не буду с тобой разговаривать, ты невменяемая».
У меня начались панические атаки.

URL
вторник, 06 октября 2015
00:03

Такая зима на душе — с сугробами и желтыми фонарями, холодными пальцами, словами куда-то в шею. Душным метро, сухим воздухом и болью в колене. Нервным смехом и чаепитием — бесконечным.

Говорю редко, но много, вспоминая, что мне идёт истерика.

Недавно я встретила девушку (женщину, при определенных обстоятельствах — тётку), про которую ничего не могу сказать, кроме того, что хочу её с первого взгляда — безумно.

Увидев её, уронила то, что держала, и тут же вцепилась во что-то другое: «Я Влада, повтори, пожалуйста, что ты сказала».
Со мной такое, наверное, вообще впервые — чтобы не обаяние, не сама по себе внешность, не интеллект, не эрудиция, не сочетание качеств-триггеров, а как будто просто какой-нибудь вирус воздушно-капельным.

Она красива? Не знаю. Умна? Не знаю тем более. Отвожу глаза и улыбаюсь своим балеткам, наспех вытащенным из шкафа. Отмечаю, что они ни к чему не подходят, ещё чуть-чуть — и смущаюсь.

Долго думаю, как начать разговор, придумываю «Извини за неприветливость», но не говорю ничего вплоть до «Окей, расскажи о себе».
Мне кажется, что у меня дрожит голос, скрежещет, скрипит как на классной доске соскользнул мел. Она флорист и я заталкиваю поглубже в глотку «Спала я с одной флористкой».

Спрашиваю что угодно и невпопад. И ни за один ответ не могу зацепиться — она отвесной скалой. Злюсь на всех, кто входит в помещение, где мы вдвоём. Задерживаю на её руке свои пальцы, когда передаём что-то друг другу.

Мой гейдар зашкаливает, но я нервничаю, не имея подтверждения своей догадки. Она встречает знакомую и всё становится ясно. Но я всё ещё жду какого-нибудь намёка. Сама намекаю топорно (как и всё, в общем).

Она спрашивает, что я сейчас читаю. В ответ я вываливаю на неё всё, что можно: у меня три работы, психотерапевт, отец никогда меня не любил, северное сияние, сопки, расистом быть плохо и, конечно, плохо быть гомофобом.
Нравится ли тебе Достоевский? Толстой же нравится.

Она говорит, что я слишком загоняюсь. Даёт понять, что я ещё слишком юная. Дёргается, чтобы обнять меня на прощание.
На следующий день мы почти не разговариваем.

Наверно, мы больше никогда не увидимся. Хочешь произвести впечатление — спроси меня как, блядь.
Я диктую себе на диктофон стихотворение и думаю, что всё моё творчество — от сексуальной неудовлетворённости.
Но всё равно это магия. И я рада, что всё ещё могу это чувствовать.

*

@темы: дыбр, квир спасёт мир, комплексы девочки из рабочего класса

URL
пятница, 02 октября 2015
00:44

Черновики

«Чем ты занимаешься?» — спрашиваю я вместо «Давай поебёмся?».
Меня зовут Влада, мне двадцать и у меня три работы.

***
Руки искусаны, ноги сбиты, голова на плечах — своя.
«Напиши что-нибудь», — говорит  Norot, — «Я соскучился по твоим текстам».
Я тоже соскучилась по своим текстам. И по себе.

***
Здесь холодно. Выдыхаю дым и порыв ветра мне его обратно в глотку почти до рвоты заталкивает.
Думаю о Бродском и апокалипсисе на Крайнем севере.

***
Поступила на бюджет в магистратуру и начала проходить психотерапию.

@темы: дыбр

URL
понедельник, 31 августа 2015
23:48

Я совершенно разучилась говорить с людьми, если когда-то и умела. Заметила, что говоря — всё время отвожу глаза. Но это, вопреки ожиданиям, совсем не мучительно — молчать с кем-то рядом не потому, что скучно, а потому, что не знаешь, как это сказать: «я хочу быть с тобой рядом», «я хочу узнать, как_ая ты», «я хочу стать тебе ближе».

Я задаю нелепые вопросы, вроде «а какие СМИ ты предпочитаешь?».
Или сетую на то, что самое лучшее в нас словами не выразишь.
Или ссылаюсь на усталость, болезнь, похмелье — «ты не думай, что я всегда такая».
Или молча курю.

И надеюсь, что тот самый момент настанет сам собой, как всегда наступал.

@темы: дыбр, комплексы девочки из рабочего класса

URL
воскресенье, 23 августа 2015
22:02


@темы: воскресный пикспам

URL